Я как-то, младшего школьного возраста, в гости с отцом пришел к его коллеге, там был пацан - мой сверстник, но чуть мельче. У взрослых застолье. Я сижу, своими делами занимаюсь, а пацану хочется веселья - кидает что-нить издалека, подбегает, мешает, бьет, щиплется - затем прячется за своим отцом.
Не столько больно, сколько обидно. Нормально играть не хочет. Меня воспитывали - младших и слабых бить нельзя, в гостях веди себя вежливо. Плюс, не хочу подставлять отца. Но обидно до слез почти.
Я пытаюсь его урезонить словами, обращаюсь к взрослым, а пацан все веселее и наглее с каждой минутой. Через час отец говорит: "Да дай ты ему уже сдачи"! Я, уже еле сдерживая слезы, с надеждой: "А что, можно?" "Можно". Тут этот пацан подбегает и я, без особой надежды на успех, бью его в лоб. Один удар, и "хулиган" убегает в слезах и больше не возвращается.
В итоге, правда, вскоре застолье закончилось - тот знакомый обиделся, что его ребенка до слез довели. Вот когда он меня фигачил - это того мужика не задевало. "Они же дети, он же играет".
Не столько больно, сколько обидно. Нормально играть не хочет. Меня воспитывали - младших и слабых бить нельзя, в гостях веди себя вежливо. Плюс, не хочу подставлять отца. Но обидно до слез почти.
Я пытаюсь его урезонить словами, обращаюсь к взрослым, а пацан все веселее и наглее с каждой минутой. Через час отец говорит: "Да дай ты ему уже сдачи"! Я, уже еле сдерживая слезы, с надеждой: "А что, можно?" "Можно". Тут этот пацан подбегает и я, без особой надежды на успех, бью его в лоб. Один удар, и "хулиган" убегает в слезах и больше не возвращается.
В итоге, правда, вскоре застолье закончилось - тот знакомый обиделся, что его ребенка до слез довели. Вот когда он меня фигачил - это того мужика не задевало. "Они же дети, он же играет".
Показать еще